Давно не слышали о вас. Юрий Шуманский

Резюме, кровища, зомби

— Живет себе футболист и вдруг решает, что пора заканчивать.

— В моем случае все было немножко по-другому. В 2010-м заканчивался мой контракт с «Неманом». Плюс к концу года проявилась паховая грыжа.

— Что это по ощущениям?

— Мышцы расслабляются, начинает выпирать кишка в паху, будто шарик надувается. При желании на этот шарик можно и пальцем надавить— он пропадет. Но проблемы подобным образом не решаются. В 2007-м со мной случилось то же самое. Тогда я сделал паузу. Снизил нагрузки. Закачал мышцы велотренажером. А в 2010-м я за этим не уследил. Пришлось оперироваться. Вырезали мне грыжу, подшили мышцы. Доктор после сказал: «Три месяца ходи пешком. Потом начинай бегать трусцой». Я посидел, подумал, порешил: «Куда уже дальше?»

— Дальше в «Вигвам» из Смолевичей.

— Ну, так вышло. Сперва позвонил знакомый тренер из первой лиги. Я ему все объяснил. «Ну, тогда понятно» — вариант с первой лигой отпал. А потом вышли на связь с Александром Михальченко— моим первым тренером. Он тогда возглавлял «Вигвам». И ему я объяснил все про травму, сказал, что ищу работу, мол, если смогу успевать на тренировки, буду помогать.

— А как вы искали работу?

— Как все. Рассылал резюме.

— И что там было написано?

— А что там могло быть :)? В каждой строчке ФК, и только года с названиями команд менялись. Благо, в итоге с работой все у меня срослось. И так случилось, что новый график не позволил ездить в Смолевичи на занятия. Но в заявку меня действительно внесли. Правда, за «Вигвам» так ни разу не сыграл.

— Так и закончили.

— Да. 2010 год у меня вообще не задался. Начался с перелома плюсневой кости на правой ноге. А закончилось все грыжей.

— Вспомните все свои повреждения?

— За 12 лет профессиональной карьеры… Плюсневая в 2010-м. Паховая грыжа. Дважды перелом носа. Надрыв связок в месте прикрепления паховых мышц к тазу. В остальном по мелочи. Растяжения мышц, прочие надрывы. Хотя, я считаю, еще повезло в плане травм. На мне после окончания карьеры есть живые места :). Разрывы связок, мениски, кресты— благо, я этого избежал.

— Говорят, вас пару раз выносили с поля.

— Трижды. Первый раз, когда поломал нос. Кровищи было море. Потом операцию делали. Второй, когда случился надрыв связок. Третий, когда произошел разрыв связок голеностопа. Иногда кое-как сам выходил :).

— Вы закончили играть в 30 лет. Не самый преклонный возраст.

— Не самый. Но я уже почувствовал, что пора. Тем более еще раньше сделал вывод: чем позже я начну переходить из футбольной жизни в обычную, тем сложнее будет. А обстоятельства сложились так, что нужно было восстанавливаться, ходить пешком, в общем, времени подумать хватало. Вот я и надумал. Пока восстанавливался после операции, искал работу.

— Для работы ведь нужно образование. Какое оно у вас?

— Не физкультурное :). В 2005-м поступил в Институт предпринимательской деятельности.

— Отчего такой выбор?

— Я не видел, и не вижу, себя тренером взрослой команды. Возможно, детской… Хотя всем понятно, что уровень заработной платы у наших детских тренеров не самый высокий. А для того чтобы получать адекватные деньги, требуется, как минимум, выпустить несколько сборников. То есть в профессии нужно провести не меньше десяти лет. Вот потому я и поступил на факультет «Бизнес-администрирование». Специальность «Управление на малых и средних предприятиях». В общем, я— менеджер-экономист.

— И где сейчас работаете?

— В банке. Занимаюсь залогами. Мониторю, проверяю документы.

— И никакой связи с футболом?

— В АЛФ играю и на первенстве между банками :).

— После перехода из футбольной жизни в обычную сильно ломало?

— Честно, не очень. У меня сын тогда родился. Я помогал супруге. Заодно отвлекся. Отвлекся от собственной невостребованности. Хотя когда начинал работать, было непросто. Ежедневный ранний подъем, хотелось спать. Помню, доходило до того, что встаешь порой с мыслью: «Да ну его на х##!» Хотя я сам по себе человек ответственный. Если надо, сделаю и в пять утра, и в шесть. Пусть и буду в полуобморочном состоянии, как зомби. В общем, быстро перестроился.

Камчатка, Дядя Ваня, прибалдел

— Как стать капитаном команды высшей лиги в 21 год?

— Выйти с ней из первой лиги в высшую.

— И что из себя представляла первая лига в прошлом веке?

— Сам я родом из Жодино. После окончания школы подписал контракт с «Торпедо» в августе 1998-го. Команда играла в первой лиге. Реально мужской турнир. Это даже не касалось соперников. У нас в команде хватало стариков. И не дай Бог было убрать ногу в игре или на тренировке. Старшие наказывали. Но у меня с этим проблем не было. Характер такой, что в борьбу шел до конца.

— Как наказывали старшие?

— Понятное дело, сперва шел пихач. Прямо на поле. Такой, что уши заворачивались. Это наименьшая мера воздействия. Хотя сказать, что я получал лаптя или с кем-то подобное происходило на моих глазах, не могу. Не было такого. В раздевалке никогда никого не били. Зачем? Мы вне газона все друзья и товарищи. Старики могли поймать тебя на поле во время тренировки. Жестко. Подкатиться грубо, сзади за ахиллы пощипать. Вот тебе и намек, мол, молодой, ты был не прав. И тренер лишний раз не свистел. Тогда заводились и молодые, и старики. Самоотдача была сумасшедшей. Очень рад, что застал то время.

— Инфраструктура?

— Все, по большому счету, были одинаковы, где-то чуть похуже, где-то чуть получше. Хотя стоит отметить стадион «Камвольщик», который сейчас реконструируется «Минском». В своем тогдашнем состоянии это сооружение запомнится мне надолго. Поле— бетон, раздевалка— где-то на Камчатке. А еще стадион в Микашевичах. Кто помнит ту поляну, меня поймет,— вся в волнах, ямах, кочках. Раздевалки— отдельная песня. Жесть, в общем. В остальном поля были более или менее.

— Помнится, у «Торпедо» уже в высшелиговую бытность были проблемы с автобусом.

— А в перволиговую не было. Всегда давали мягкий автобус. Но все ведь от водителя зависит. Был у нас такой Дядя Ваня. Вот с ним от Жодино до Пинска могли ехать очень долго. Просто уму непостижимо, насколько долго. Помню, часов семь добирались. Хорошо хоть не в день матча выезжали. Была возможность переночевать в гостинице, ноги забросить кверху, чтобы отечность убрать.

— Так вы пытались с Дядей Ваней общаться?

— Понимаешь, автобус не клубный, автобус заводской. У водителя есть путевка, он должен тебя отвезти и привезти. Главное— в сутки уложиться. Так что политика была такой: «Водителя во время движения лучше не отвлекать» :).

— Что еще веселого случалось в первой лиге?

— Самое интересное, и в то же время печальное, событие произошло в конце 2000-го. Мы шли на втором-третьем местах. Правда, в итоге в «вышку» все равно пробилось «Молодечно». Тогда на повышение шла только одна команда. Но побед у «Торпедо» хватало. И вот в конце года стали считать все заработанные нами премиальные. Правда, оказалось, что помимо системы премирования существует еще и система депремирования. В итоге вышли мы почти в ноль :).

— Правда, что после успешного выступления в первой лиге вас звали в БАТЭ?

— Было такое. Юрий Иосифович Пунтус тогда тренировал и БАТЭ, и «молодежку». Вот в сборной мы и познакомились.

— На тот момент вызов игрока первой лиги в сборную был чем-то из ряда вон?

— Наверное, да. Пусть «Торпедо» тогда и шел в лидерах лиги, я прибалдел, когда получил вызов в сборную. Яков Михайлович Шапиро сообщил мне об этом. Он умел пошутить. Потому я сразу не поверил :).

— И потом Юрий Иосифович позвал вас к себе в клуб.

— Не сам Юрий Иосифович. Другой тренер позвонил мне и сказал: «Юрий Иосифович хочет с тобой встретиться. Съезди к нему в Дудинку». Я приехал, мы пообщались, договорились, что разговор останется между нами. С действующим контрактом на руках я просто не имел право вести какие-то переговоры. А в БАТЭ тогда выступали многие ребята, прошедшие школу Якова Шапиро в «Атаке-Ауре». Отношения, естественно, у них сохранились прекрасные… На следующий день у нас с «Торпедо» был разбор игры.

— А вышел разбор Шуманского?

— Да :). «Какого ты там был?! Что ты делаешь на базе БАТЭ?!» Яков Михайлович меня потом, когда успокоился, подозвал, сказал: «Ты не переживай, все нормально, по тебе вопросов нет. Просто люди, которые играют у Юрия Иосифовича в команде, сказали мне, что видели тебя». Я в итоге, чтобы никого не подставлять, сказал: «Мы с Пунтусом договорились о нашем разговоре не распространяться». Наверное, в том числе и из-за истории о моей поездке в Дудинку отношения между Юрием Иосифовичем и Яковом Михайловичем ухудшились. Но в итоге я остался в «Торпедо». Так было правильно. Я посчитал, что звонить Пунтусу, оправдываться, проситься к нему в команду некрасиво. Плюс не хотел подставлять ребят из БАТЭ, которые рассказали о моем визите Шапиро… Не знаю, может, оттого Пунтус думал, что это я рассвистел о нашем общении. В общем, ситуация непростая получилась.

«Конвертики», молочка, тимбилдинг

— Чем помнится Яков Шапиро?

— В одном из интервью вашему сайту Юрий Иванович Малеев как-то рассказал, что мы сплевывали в раздевалке по тысяче раз перед матчами. В этом был весь Яков Михайлович. Еще помнится, что у Шапиро было обостренное чувство соперничества с Пунтусом.

— Это как?

— Мы проходили сбор в польском Вангровце. БАТЭ базировался там же. Куда нам друг от друга деться? Никуда. Вот и проводили порой спарринги. Сыграли раз— победили мы. Яков Михайлович расцвел, Юрия Иосифовича практически не видно. Прошло время, у обоих вроде отлегло. На этом же сборе проводим второй матч. Побеждает БАТЭ. Юрий Иосифович расцвел, Яков Михайлович заперся в номере. Видели мы его редко. Тренировки проводили помощники. И понимаешь, вроде бы матчи товарищеские. Но в обоих так было развито чувство соперничества и желание оказаться первым, что это не могло не сказываться. Я восхищался.

— Тогдашняя Польша была для футболистов вроде нынешней Турции?

— Да. Однажды по дороге домой у нас сломался автобус. Неподалеку от Познани. Кое-как автобус наш доехал до заправки и там умер. Ждем. А случилась эта неприятность с субботы на воскресенье. Заставить поляков работать в эти святые для них дни просто нереально. Не знаю, какими правдами и неправдами Яков Михайлович договорился, но автобус нам заменили. Ждем. Дожидаемся. Приезжает что-то хуже нашего «Икаруса». Ветхое такое. Но мы счастливы, наконец-то, можно двигать. Михалыч в свою очередь посмотрел на это все и запретил нам даже доставать сумки из поломанного автобуса. Сказал: «Нет». Как отрезал. В итоге позвонил, и приехал за нами нормальный современный автобус.

— Много вы времени провели на той заправке?

— Часов восемь :). Дорога домой в итоге заняла целые сутки. Вообще, польские сборы никогда не забуду.

— Почему?

— В Беларуси ведь как? Оттренировались, покушали— и по домам вразнобой. А на сборах все постоянно вместе. Постоянно происходят какие-то истории. Вот еще одна. Был назначен выходной. Ну, как выходной— полувыходной. С утра пошли в тренажерку, потом на пробежку— и свободны. Тренажерный зал отработали, как положено. Началась пробежка. Двигались вдоль озера. Пробежали по лесочку, спустились с горки, решили пойти пешком. А с игроками находились помощники Якова Михайловича. После всего этого приняли душ, пообедали, собрались ехать в Познань по магазинам. Тут появляется Шапиро. Называет фамилии, мою в том числе. Человек одиннадцать назвал. «Переодевайтесь на тренировку».

— Как это объяснялось?

— Объяснялось тем, что стало известно, как мы пешком пробежку закончили. То есть не выполнили установку тренера. За непослушание Шапиро наказывал жестко. Заставил нас тогда делать «конвертики».

— Что это?

— Смотри, бежишь по линии ворот от одного углового флажка до второго трусцой. Добежал— даешь максимальный рывок по диагонали через все поле к третьему. От третьего флажка до четвертого трусцой. Потом— снова рывок к первому.

— И сколько повторений.

— Десять, кажется.

— Жестко.

— Самое неприятное состоит в том, что нагрузку мы получили после обеда :). Пойми, Яков Михайлович очень серьезно относился к своим заданиям. Говорил: «Думаете, я вам просто так даю нагрузку? Я вам ее даю, чтобы вы разогнали молочку после тренажерки. Все не просто так. До вас все тысячу раз просчитано и пересчитано».

— А как еще молочную кислоту можно разгонять?

— Баня, пиво, массаж. Вот я на вашем сайте читаю интервью. Володи Маковского, Паши Беганского. А потом перебираюсь в комментарии. Пользователи пишут что-то вроде «Видел футболиста в магазине. Он стоял, пять флянов пива брал». И на это нашелся адекватный ответ в тех же комментах, мол, посмотри, что делают люди в Бундеслиге. Если мы работали в недельном цикле, Яков Михайлович организовывал среди недели двусторонку. Как правило, играли основой на второй состав. И играли исключительно на пиво. После матчей чемпионата в автобусе стабильно стоял ящик. Его оплачивала уступившая в двусторонке команда. Выпить бутылку пива никто никогда не запрещал. Яков Михайлович говорил, что даже две не повредит. Только не больше. И когда вы видите игрока с пивом, это не значит, что он пойдет и напьется. И если у игрока не две бутылки пива в руках, а больше, это не значит, что он все это выпьет сам. Обычно в магазин всей командой не ходят.

— То есть Шапиро к этому вопросу относился с пониманием?

— Более того, Яков Михайлович любил повторять: «Если вы после выходных заявитесь ко мне на тренировку бухими, но я буду знать, что вы бухали всей командой, никого не накажу. Но если узнаю, что хоть одного человека на той пьянке не было, накажу всех!» Сейчас модно говорить о тимбилдинге. Так вот, Яков Михайлович стал развивать его еще в начале века. И вообще Шапиро опередил свое время в некоторых моментах. Да, порой он был тираном. В духе: «Есть два правила. Первое. Существует мое мнение и неправильное. Второе. Если тебе кажется, что я все-таки не прав, вспомни первое правило». Но в то же время к нему всегда можно было обратиться. И Шапиро старался помочь.

Семь по 50, пивная кружка, тараканы

— «Конвертики» — это прекрасно. Какими еще были нагрузки?

— Все они были тяжелыми. Когда мы входили в сезон, тренер по физподготовке говорил: «Ваша работа на сборах— это 100%. В чемпионате будете выполнять 80%».

— Умирали?

— Порой было сложно.

— Дайте понять, что вы делали.

— Допустим, делаешь прыжки, прижимая ноги к груди, на протяжении 80 метров. После чего выполняешь рывок. Небольшой. Но после 80 метров прыжковой работы давался он тяжело. Олений бег через все поле. Прыжки по полполя на левой или правой ногах.

— Что-то подобное удалось увидеть в нынешнем году в Турции на тренировке «Славии».

— Все правильно. Там ведь работает Юрий Иванович Малеев. Он прошел огромную школу у Шапиро, которая наслоилась на огромную школу польского чемпионата и школу Анатолия Юревича. В игровую бытность Малеев, а ему было так же тяжело, как и нам, говорил: «То, что мы сейчас делаем, по сравнению с Польшей— это тьфу». Помню, Юрий Иванович рассказывал про тест Купера по-польски. У нас он как сдавался? Полный круг в 400 метров. Тебе дается 12 минут, нужно пробежать три километра. Кружишь— хоть какое-то разнообразие. А в Польше все было по-другому. Ставятся две фишки на расстоянии 30 метров. И ты начинаешь сдавать тест Купера. То есть за 12 минут требуется сделать минимум сто рывков. Вот это школа! Мы такого не делали.

— Самое адовое упражнение, которое вам пришлось выполнять?

— Было это еще задолго до поры Якова Михайловича. Я только-только пришел в команду. Нам дали семь по 50. Знаешь, что это такое?

— Рывки?

— Примерно. Челночок семь по 50. Десять повторений. Я тогда сделал, кажется, три серии— стал белее снега. Тренеры на меня посмотрели, сказали: «Можешь быть свободен». Еще делали семь по тысяче. Но это немного другая нагрузка, есть особенность. Когда бежишь тысячу, можешь набрать свой максимальный темп и рвать к финишу. Тренер видит, что выкладываешься стопроцентно, и может простить, если чуть не впишешься в нужное время.

— Весело вам жилось.

— Всем тогда так жилось. Подготовка строилась на основе физических кондиций. Вот лично я никогда не был одарен талантом от Бога и не являлся выдающимся технарем. Всего добивался за счет работы на тренировках и самоотверженности на поле.

— У вас были партнеры с двумя сердцами?

— Человек, которому по барабану любые нагрузки?

— Да.

— Юра Мархель такой. Не знаю, как он сейчас чувствует себя в «Городее», но в СКВИЧе парень не боялся любых нагрузок. Слышал, Владимир Корытько никогда не испытывал проблем в данном отношении. Хотя в те времена и торпедовский вратарь Андрей Кремер за 12 минут пробегал 3 600. Я таких результатов на тестах не показывал. И многие наши полевые— тоже.

— А каким был Кремер?

— В смысле?

— Ну, вратари, говорят, немного особенные.

— Кремер— вратарь :). В полном смысле этого слова. Заводился на поле с пол-оборота. Многие Андрея боялись. А сам он боялся только стоматологов. Очень. Зубы у него были плохие. Боязнь стоматологических вмешательств у человека походила на патологию. И после того, как в «Торпедо» пришел Яков Михайлович, стало известно, что Кремер в команде не останется. Возраст поджимал уже. Андрей проводил свою последнюю жодинскую тренировку. И вдруг в борьбе с нападающим ему выбили зуб…

— О, боги…

— Это надо было слышать. Всего многообразия русского языка, которое неслось над Жодино, я не передам :). «На ##я мне все это надо? Последний зуб!» Вот так :).

— Еще какие-то заморочки у человека были?

— Ты пойми, Андрюха Кремер— классный мужик. Да, был дедом, но всегда нормально относился к партнерам. А что до заморочек, то для спортсменов это нормально. Вот я, допустим. Сперва надевал левую бутсу, потом— правую. Затем зашнуровывал сперва левую бутсу, потом— правую. Гетры— наоборот. Сперва правая, потом— левая. Щитки— тоже, начиная с правой. У каждого человека в голове живут тараканы. У каждого есть какие-то приметы.

— Самый замороченный человек, встреченный вами за время карьеры?

— На моей памяти больше всех верил в приметы Яков Михайлович. Нельзя было класть деньги, ключи и документы на стол. Не скрещивать рук на груди. Не скрещивать пальцы.

— А из партнеров?

— Ну, Ромка Астапенко никому не давал игровые перчатки. Никому! Очень ревностно относился. Не дай Бог кто померяет, крику будет стоять :). Хотя никто и не пробовал. У Ромы кулак, как пивная кружка, если даст :)…

— Чем, кстати, помнится «Неман»?

— Исключительно хорошим. Работать было весело. Коллектив— просто огонь :). Игорь Чумаченко всегда обращался к своей жене «Мама», «Мамулечка». Рома Астапенко услышал как-то, после чего начал называть Чуму «Папой». Но Игорь нашел что ответить: «Раз так, значит, ты будешь «Малышом». Было весело. Когда массивного Рому кто-то называл «Малышом», становилось по-настоящему смешно :). Но коллектив был здоровый. С уважением относились друг к другу. Диму Коваленка, кстати, «Батистутой» называли. Виталика Надиевского — «Надей».

500 долларов, по кривым ногам, Юрий Гуща

— «Торпедо» в любом своем составе представляется очень дружной командой.

— Соглашусь.

— А правда, что в 2006-м коллектив объединяла еще и настроенность против Юрия Малеева, бывшего тогда главным тренером?

— Был такой случай. Утром раздался звонок. Мне звонил Александр Сергеевич Пугач. С вопросом: «Юра, как ты относишься к тому, что мы уберем Юрия Ивановича с нынешней должности?» Я ответил, что в первую очередь нужно убрать из команды тренера по физподготовке.

— Почему?

— Он вносил разлад в коллектив. Человек начал обвинять некоторых ребят в сдаче игр. А мы тогда валились. В открытую обвинял парней, прямо в раздевалке. Однажды дело едва не дошло до драки. Они повздорили с Володей Селькиным.

— А что вы сказали по Юрию Ивановичу?

— Сказал: «Вы руководите клубом, вам решать. В принципе, я приму любое ваше решение». В этот же день нас собрали в спортивном зале перед тренировкой. Юрий Иванович зашел и спросил: «Кто разговаривал с Пугачем?» В итоге встали только мы с Андреем Дроздом. А Малееву сказали, что якобы вся команда против него. Юрий Иванович отреагировал: «Все понятно». И мы пошли на тренировку. Дальнейшее развитие событий всем известно.

— В том же году вы перешли в «Белшину».

— Поступило предложение из Бобруйска. Более выгодное по заработной плате. У меня к тому моменту уже была семья, родился ребенок. Подошел к руководителям «Торпедо». Объяснил, что Бобруйск предлагает контракт, спросил, могу ли рассчитывать на повышение зарплаты в Жодино. Мне честно ответили: «На данный момент нет».

— Сколько вы получали в Жодино?

— 500 долларов.

— А сколько предложил Бобруйск?

— В два раза больше.

— И потом «Торпедо» сохранило место в лиге, а «Белшина» вылетела.

— Я не жалею о переходе в Бобруйск. К тому же «Белшине» в год вылета капитально не везло. Мы нормально играли. Я получал удовольствие от футбола, но не получал его от результата.

— А как так получилось, что вы еще в жодинские времена женились на дочери председателя «Белшины» Олега Гущи?

— Нормально получилось. Пошли с ребятами из «Торпедо» на дискотеку. За наш стол мою будущую супругу пригласил Денис Сащеко. Села она на мое место, пока я отсутствовал. Прихожу: «Здравствуйте, девушка. Это просто мое место». Она собиралась уходить. «Подождите, сидите». Так и завязалось общение.

— А потом вы узнали, что познакомились с дочерью председателя «Белшины»…

— Глаза у меня в тот момент были, как фары дальнобойной фуры :). Первое, что она сказала: «Ты— футболист». — «Хорошо, а как ты определила?» — «Вы издалека заметны по сутулой спине и кривым ногам». — «Откуда такие познания?» — «А я на всех тренировках «Белшины» бываю и футбиков вижу издалека… У меня папа председатель этого клуба». Я чуть не упал в тот момент. Честно скажу, в первый момент испугался. А теперь ни капли ни о чем не жалею.

— И тесть вас потом позвал в «Белшину»?

— Да.

— Партнеры травили?

— Естественно :). Это еще в Жодино началось. Юра Дорошкевич называл меня исключительно Юрием Гущей :). А в «Белшине» особо не травили. Может, мысли у кого какие и были, но они не озвучивались. Я ни в коем случае не отказывался от того, что мой тесть являлся председателем, но всегда доказывал свою необходимость команде. И поблажек не имел никаких.